Почему Китаю не страшны западные санкции за нападение на Тайвань

Война – это ад, поэтому страны, естественно, склонны искать способы избежать ее ужасов. Свидетельством тому является надежда на то, что мощные экономические санкции смогут удержать Китай во главе с Си Цзиньпином от нападения на Тайвань. США строят политику на идее, что угрозы экономического разрушения не меньше, чем угрозы военного разрушения, и этим можно предотвратить конфликт. Не исключено, что это опасная и слишком знакомая ошибка.

Перед Первой мировой войной Британия делала ставку на то, что экономический блицкриг, ставший возможным благодаря центральной роли Лондона в мировой торговле и финансах, может быстро поставить Германию на колени. В 1930-е годы сторонники Лиги Наций считали, что эмбарго и другие наказания могут сдержать потенциальных агрессоров. Но мы знаем, чем все закончилось.

В начале Первой мировой войны британцы обнаружили, что они могут нанести вред экономике Германии, только разрушив мировую экономику и создав мощного врага в США. В 1930-е годы экономические санкции не смогли сдержать агрессию фашистских держав - например, Японии в Маньчжурии и Италии в Абиссинии - отчасти потому, что демократические страны так и не смогли проявить решимость, необходимую для их введения.

Сегодня официальные лица США и политические аналитики утверждают, что угроза жестокого и быстрого экономического разделения может помочь отговорить Китай от нападения на Тайвань. «Комплексное сдерживание», концепция, лежащая в основе Стратегии национальной обороны до 2022 года, утверждает, что экономическое и дипломатическое давление, а также военная мощь, необходимы для сдерживания ревизионистских держав от применения силы. После того как США и их союзники ввели против России резкие экономические, финансовыми и технологические меры, президент Джо Байден стал утверждать, что эти санкции нанесли ущерб, «который может соперничать лишь с военной мощью».

Этот оптимистичный настрой в отношении санкций имеет свою логику. США больше не обладают тем военным превосходством, которое у них когда-то было. По мере того, как баланс сил смещается в сторону Китая в западной части Тихого океана, Америка стремится максимально использовать свои асимметричные экономические преимущества — широкое влияние доллара в международной торговле и финансах, сильные позиции США и их союзников в цепочках поставок полупроводников, и другие. Чиновники США утверждают, что Си вторгся на Тайвань только в рамках стремления к национальному возрождению Китая, поэтому, возможно, он не стал бы вторгаться, если бы опасался глобальной кампании экономического наказания, которая подорвет это самое возрождение.

Однако последние достижения менее обнадеживают. Угрозы экономического наказания никак не повлияли на российского лидера и, несмотря на заявления Байдена, последовавшие за этим санкции не остановили развитие и течение российской экономики. Спустя два года после начала военной операции, производство военной продукции в России выросло, ее нефть и другие экспортные товары нашли новые рынки. Си Цзиньпин, по-видимому, внимательно наблюдает за воздействием западных санкций и, возможно, то, что он видит, его совершенно не пугает.

Китай также является более сложной мишенью, чем Россия, и Си это знает. Экономика страны диверсифицирована и глубоко внедрена в цепочки поставок, производящие бытовую электронику, фармацевтические препараты и другие товары, от которых зависит мир. Как поясняется в недавнем докладе Центра новой американской безопасности, не существует такого пакета санкций, который мог бы сокрушить экономику Китая в одночасье.

Возможно, США могли бы постепенно ослабить экономику Китая, отрезав ее от глобальной финансовой системы, задушив торговлю и импорт сырья, а также лишив ее доступа к полупроводникам. Но экономическая война такого масштаба рискует нанести ужасный ущерб странам по всему миру, что затруднит сплочение международных санкций.

Санкции работают лучше всего, когда применяются на многосторонней основе. Однако даже ближайшие союзники Америки в Европе и Восточной Азии не решаются публично взять на себя обязательство ввести санкции против Китая в случае войны. Их правительствам, возможно, понадобится шок от реального конфликта, а не гипотетического, чтобы мобилизовать внутреннюю поддержку экономической конфронтации с Пекином. Или, возможно, они не хотят заранее вызвать недовольство своего крупного торгового партнера.

В любом случае, демократический мир рискует обнаружить, что он может взять на себя обязательства по резкому экономическому ответу только после того, как Китай нападет на Тайвань — к этому времени сдерживание уже потерпит неудачу.

Наконец, демократические лидеры часто переоценивают эффективность санкций, поскольку считают, что их оппоненты заботятся о благополучии своих граждан так же, как и они о своих. Однако те, кому надо, умеют ограждать себя и своих ближайших сторонников от последствий санкций. И, в конце концов, они, возможно, не будут относиться к экономическим трудностям столь серьезно в принципе. Любой китайский лидер, который нападет на Тайвань, рискует вступить в разрушительный, потенциально угрожающий режиму военный конфликт с США. Если это его не сдерживает, то непонятно, почему угроза экономических проблем может его сдержать.

Чтобы внести ясность, санкции могут сыграть важную роль в затяжном американо-китайском конфликте. Со временем меры, которые ограничивают торговлю Китая, препятствуют его высокотехнологичным инновациям и сокращают доступ к финансовым ресурсам, могут затруднить Си Цзиньпину возможность продолжать борьбу. Но США дойдут до долгой войны только в том случае, если у них будет военная мощь, чтобы избежать поражения в короткой войне. Страна, которая игнорирует эту реальность, может спровоцировать тот самый конфликт, которого она стремится избежать.