Рассказик. Немного маньяческий.
реклама
– Эй, парень. Нас тут попросили тебе морду набить…
Оппаньки… Вот это я прогулялся с работы до дому пешочком. Воздухом, видите ли, захотелось подышать… Ну и хрена ли делать? Окружили четверо вполне здоровых типов. Впрочем, вдруг обернется шуткой?
– Да? А выполнять будете?
Я говорю нарочито медленно, растягиваю слоги, судорожно пытаюсь придумать такой выход из данной ситуации, чтобы не пришлось встречать Новый Год в больнице… Выхода нет. Надо сваливать.
Коренастого вида здоровячек, загородивший мне дорогу еще ничего не сказал. Ни единого мускула лица или шеи еще не дрогнуло. Но я знаю, что ответ будет утвердительный. Я чувствую это так, словно не ему, а мне задали этот вопрос. Словно не его, а меня попросили уработать прохожего.
Здоровячек так и не успел ничего сказать. Он с бесконечно удивленной миной уже падает на землю от моего удара в основание челюсти. Я срываюсь с места с твердым убеждением в голове, что если все обойдется, то брошу пить, извинюсь перед подружкой и снова займусь спортом… а лучше спринтерством… Не обошлось. Я почти вырываюсь из круга, когда сильнейший удар в бедро ломает мой набираемый темп и бросает меня к стене дома словно сломанную игрушку. Я еще на ногах. Удар ногой слева, никак не увернуться. Блок обеими руками. Меня отбрасывает вправо и я натыкаюсь на ногу другого противника. Ребрами. Судорожно пытаюсь вздохнуть, опираюсь на стену. Здоровяк, которого я уважил ударом в челюсть, поднимается. В руке у него нож.
Я немного прихожу в себя, дыхание еще рывками, но оно хотя бы есть. Парень с ножом с шипением бросается на меня. Игры кончились. Я судорожным рывком пытаюсь уйти влево, но нож все-таки цепляет меня за правое плечо и с противным скрежетом втыкается в стену.
Щелчок в голове.
***
Кровь. Красная жидкость. Она повсюду. На одежде. На лице. На губах. На траве. Как же странно смотрятся карминовые капли на зеленой траве в мертвом свете уличного фонаря. Широкая красная полоса на стене ручейками медленно стекает вниз. Тяжелые капли медленно и величаво рисуют на чисто белой, недавно покрашенной стене алое полотно смерти. Красиво. Страшно. И фантастически прекрасно.
Болит бедро. Справа болят ребра. И плечо, которое зацепили ножом. Зацепили ножом?! Я быстро оглядываюсь. И вижу четверых парней чуть старше меня.
Нет. Это уже трупы. Они убиты страшно, жестоко. Каждый умирал медленно. Отчаянно цеплялся за жизнь. Вгрызался руками в землю, сдирал каблуками дерн. Пытался найти защиты у матушки-земли. Защиты от смерти не бывает.
Но кто же их убил? Почему я стою здесь весь в крови? Как мне удалось выжить в этой страшной резне?
Щелчок в голове.
Я вспомнил.
***
Нож с противным скрежетом втыкается в стену. Плечо болит, но сухожилия не задеты, рука действует. Я хватаюсь за запястье противника правой рукой. Вкладывая в удар всю свою мощь и боль, усиливая удар разворотом бедер, левой рукой бью ему в локоть распрямленной руки. Хруст. Вой. Звон клинка на бетонной полосе, охватывающей дом.
Наклоняюсь за ножом, одновременно ухожу от страшного удара в голову. Враги тоже поняли, что пляски кончились, началась драка. У меня нет права на ошибку. У них тоже нет. Но они этого не знают.
Подхватываю нож, немного распрямляюсь и чувствительно бью правой рукой в солнечное сплетение парню, который только что промахнулся мне в лицо. Он потерял равновесие. Ошибка. Я окончательно распрямляюсь и изо всех сил бью его ногой в грудь. Высокий, но не очень массивный оппонент отлетает на три метра и тяжело падает на землю, тут же свернувшись калачиком.
Третьему я просто втыкаю нож в шею. Его ошибка – это медлительность. С интересом присматриваюсь к глазам. Вижу как меняется их выражение. От недоумения к боли. К осознанию, что это конец. Что помеха в горле совсем отличается от того случая, когда по дороге на рыбалку он насквозь проткнул ногу гвоздем.
Да, мальчик. Это конец. Я нарочито грязно вырываю нож из его шеи. Задеваю трахею и рву сонную артерию. Ярко алая струя вырывается из разодранного горла. Бьет мне прямо в глаза, смещается и оставляет широкую полосу на девственно чистой стене. Парень падает на колени, пытается зажать рану руками. Бесполезно.
Четвертый, видя что я ослеплен кидается на меня. Он глуп и не умеет драться. Но зато он толст и тяжел и мощная медвежья хватка его еще ни разу не подводила. Сегодня она подвела впервые. Чувствуя как хрустят кости под напором его мускулов, я воткнул нож ему в живот. Распорол его, сделал как можно больнее. Я хочу, чтобы мне отпустили. Мне больно.
Он отпустил меня. Со вздохом присел. Упал на живот. Попытался обнять землю. И умер.
Парень, ударенный мной в грудь уже поднялся. Он медленно идет ко мне. Следит за мной. Отчаянно смело. Отчаянно глупо. Он умеет драться. Он чертовски быстр. Но удар в солнечное сплетение отнял у него силу. Он замедлил его.
Я без труда ловлю его правую ногу, бью его ножом в бедро. Близко к паху. Вырываю. Грязно вырываю. Бью еще раз, чтобы уже наверняка задеть артерию.
Он тихо охает, прижимает руки к бедру. Делает два шага назад и падает.
Я подхожу к человеку, которому сломал руку в локте. Он сидит на коленях склонив голову, отвернувшись и ничего не замечая вокруг. У него болевой шок. Я ставлю нож ему в основание шеи, между позвонками. Резко бью кулаком. Немного промахиваюсь и не сразу убиваю его. Ему суждено мучаться еще пару минут.
Я стою и слушаю хрипы, стоны и удары каблуков по земле. Я смотрю в небо.
Щелчок в голове.
***
Я посмотрел в небо. Кто-то из поэтов назвал плевочками эти огоньки. Я верю, что это души людей. Сегодня я затушил четыре звездочки. Пусть не самые яркие и красивые, но они были где-то там, на ночном небосклоне и светили людям. Мне жаль. Не людей, которые лежат вокруг меня. Мне жаль, что что-то кончается. Сегодня угасли еще четыре звезды. Мне жаль.
Шаги.
Я с трудом поднимаю глаза и не верю им.
– Я хотел помириться с тобой.
Она не слышит. Она смотрит вокруг меня. На трупы, на кровь на стене. Она бледна. Вот она смотрит на меня.
– Ты монстр. Ты убийца. Я всего лишь хотела, чтобы они побили тебя. Я хотела…
Она падает на колени. Прячет лицо в ладонях. Я молчу.
– Я только хотела, чтобы ты почувствовал ту же боль, что и я.
Она плачет.
Я понимаю. Я чувствую усталость. Безграничную усталость. Как все глупо… Как же все глупо получилось. И эта пляска под ночным небом, в мертвом свете уличного фонаря. И эти трупы. И я, жестоко и хладнокровно убивший их. Как все глупо.
– Знаешь, почему я их так легко убил? – хрипло и медленно говорю я. – Это очень просто. Все дело в психологических установках. Всего лишь надо поверить, что они – не люди. Для меня люди, нападающие на других по своей или чужой прихоти – не люди. Они как тараканы. Но я терплю. Но ты, ты хуже… Если кто-нибудь узнает, что это сделал я, я приду к тебе. И мы умрем. Вместе.
Я разворачиваюсь и ухожу. Медленно.
Я смотрю на небо. Я знаю, что завтра угаснут еще два огонька. Еще два огонька, которые какой-то поэт глупо обозвал плевочками.
***
Уже утро. Ночь я практически не спал. Слушал музыку. Vast, The Cranberries, иногда Alanis Morisette. Я прощался с домом, с колонками KEF Q7, с компьютером, на котором возвышается страшный как по виду, так и по размерам радиатор водяного охлаждения. С жизнью.
Стук в дверь. Пора.
– Кто? – Я с трудом удержался от вопроса «Dare?». Похоже, я начинаю терять чувство реальности.
– Откройте, милиция!
– Минутку, одеться надо.
Пора. Я выхожу на балкон и смотрю на тополь, который растет рядом. С болью в сердце вспоминаю, сколько раз мать защищала его жизнь от посягательств то соседей, то работников ЖЭКа. Прыгаю с глубокой ей благодарностью. Цепляюсь за толстую ветку. Высота третьего этажа. Отпускаю руки, группируюсь и мягко приземляюсь. Бегу через дорогу и в парк.
Здесь у меня маленький тайничок. Беру мобильник, звоню другу.
– Привет.
– Привет. Ты где?
– Здесь. Все так плохо?
– Плохо. Говорят, ты четверых людей убил. Правда?
– Правда. – Я вздыхаю.
– Ясно…
– Что же, увидимся в следующей жизни.
– Надеюсь…
Ясно… Отбрасываю мобильник. Забираю пистолет и две гранаты, лежащие в тайничке.
***
Дохожу до ее дома. Поднимаюсь в знакомый до боли подъезд. Выбиваю хлипкую дверь. Я всегда говорил, что ей нужно поменять дверь.
Вхожу в зал. Они стоят. Она и какой-то молоденький сержантик. Он уже достал пистолет. Направляю на него ствол. Приказываю ему бросить оружие. Не слушается. Его ствол дергается в мою сторону. Я понимаю его. Она очень красива. Рядом с ней чувствуешь себя рыцарем, чувствуешь потребность сделать подвиг. Стать достойным ее. До тех пор, пока не узнаешь ее. Выстрел.
Я отбрасываю ненужный уже пистолет. Я знаю, что в квартире больше никого нет. Только я и она.
Я вижу, как она дрожит. Она смотрит на меня глазами испуганной серны. Я медленно подхожу. Зубами выдергиваю чеки гранат и зажимаю гранаты в руках. Обнимаю ее. Она дрожит. Утыкаюсь носом ей в ключицу. Шепчу.
– Знаешь, а я ведь любил… жизнь.
Я отпускаю скобы.
______________________
Надеюсь услышать ваше мнение в этой ветке конференции
реклама
Лента материалов
Соблюдение Правил конференции строго обязательно!
Флуд, флейм и оффтоп преследуются по всей строгости закона!
Комментарии, содержащие оскорбления, нецензурные выражения (в т.ч. замаскированный мат), экстремистские высказывания, рекламу и спам, удаляются независимо от содержимого, а к их авторам могут применяться меры вплоть до запрета написания комментариев и, в случае написания комментария через социальные сети, жалобы в администрацию данной сети.
Сейчас обсуждают