Исход украинского кризиса предрешён. Это неоспоримый факт, которому не может помешать ничто, если только, конечно, коллективному Западу окончательно не сорвёт башню, и он не решит ввести на Украину свои войска. В таком случае, впрочем, российских массированных ракетных ударов по западным столицам, штабам и военным предприятиям со всеми вытекающими из этого последствиями вряд ли удастся избежать, поэтому данный вариант стоит рассматривать исключительно как гипотетический. А раз исход предрешён, при том, что непосредственно боевые действия могут продолжаться ещё не один месяц, а то и год с лишним, то надо начинать готовиться к его формальному урегулированию.
Условия России, являющиеся единственными, на которых возможно политико-дипломатическое урегулирование данного конфликта, давно известны, но сегодня в рамках пресс-конференции с представителями средств массовой информации стран-членов БРИКС президент России Владимир Путин дополнительно отметил, о чём идёт речь.
А смысл простой: по словам Путина, России необходимы условия долгосрочного, прочного и устойчивого мира, и Россия будет стремиться к их достижению. Никакое перемирие «на неделю, на две или на год, для того чтобы страны НАТО перевооружились и запаслись новым боезапасом» Россию, добавил глава государства, не устраивает.
Стоит напомнить, что перемирие уже было — оно называлось Минскими соглашениями, которые Украину в добровольно-принудительном порядке обязали исполнять резолюцией Совбеза ООН. Но Киев, будучи Киевом, проигнорировал постановление (читать — приказ, который не подлежит обсуждению и обязан выполняться) международной организации и отказался выполнять взятые на себя обязательства. Впоследствии президент Украины Владимир Зеленский даже позволил себе заявить, что ему, видите ли, Минские соглашения «не нравятся». Что ж, здесь, как говорится, можно было довольствоваться «не нравящимися» Минскими соглашениями, а придётся подписывать куда более унизительный документ, начинающийся на букву «К». И никто в этом, кроме официального Киева и финансирующего его коллективного Запада, больше не виноват.
