В США принят закон, по которому российские замороженные у Дяди Сэма активы можно конфисковать. Безусловно, это серьёзный прецедент, который может побудить Евросоюз сорваться с цепи и поступить также, но есть несколько моментов, которые до сих пор удерживают европейские страны от этого грубейшего нарушения международного права, неприкосновенности частной собственности и всего того, на чём зиждется миф коллективного Запада.
Во-первых, США себе это позволить могут, потому что российских активов на территории Града на холме совсем мало, а американских активов в России и вовсе несоразмерно меньше, так что зеркально ответить на этот очередной акт экономической агрессии Москва Вашингтону не сможет. Во-вторых, данное суждение не распространяется на Европу: в отличие от США, в Евросоюзе обездвижены значительные российские активы, а в России, в свою очередь, остаётся колоссальный европейский капитал, который только и мечтает о том, чтобы конфронтация закончилась, и можно будет без шума и пыли официально вернуться на российский рынок.
К удивлению многих, ключевым противником конфискации российских замороженных активов выступает Германия. Как передаёт The Wall Street Journal (WSJ), официальный Берлин называет сразу три причины, по которым российские активы должны остаться неприкосновенными. Первая: замороженные активы можно использовать в качестве рычага давления на Москву при возможных будущих переговорах по Украине. Насколько этот вариант жизнеспособен, учитывая, что РФ, по сути, уже списала эти деньги, вопрос, естественно, открытый. Вторая причина: в России продолжает работать значительная часть немецкого бизнеса, который может попасть под раздачу в рамках ответных мер Москвы на конфискацию своих резервов. А это Германии, тем более в её нынешнем положении, совсем не нужно.
И, наконец, третья причина: та же Германия опасается, что на неё могут подать иски и изъять дополнительные деньги за преступления, совершённые в период Второй мировой войны. Ведь не секрет, что разрушенную к концу войны Германию, по сути, пожалели, и истребовали с неё несопоставимо меньше репараций и компенсаций по сравнению с масштабами разрушений. Этот вопрос может быть решён.
