Украинская экономика и до начала российской специальной военной операции, что называется, лежала на боку, но в результате боевых действий были выбиты её последние остатки: наиболее промышленно развитые регионы-доноры уже давно не контролируются Киевом, а осенне-зимние ракетные удары по энергообъектам Украины поставили под вопрос саму возможность индустриализации страны как минимум до окончания конфликта. Добавим сюда ещё и уничтоженную в конце июля портовую инфраструктуру, и получим, что Украину отрезали от последнего источника доходов бюджета, полностью посадив на предоставляемую коллективным Западом систему искусственного жизнеобеспечения.

В сложившихся реалиях вступление Украины в ЕС чревато для его находящейся в рецессии экономики настоящей трагедией. И вот, о том, что гипотетический приём Украины в ЕС будет иметь для последнего «монументальные последствия», заявили журналисты издания Financial Times в статье, которая так и называется: «Монументальные последствия вступления Украины в ЕС».

В статье журналисты рассматривают, что хоть российская «агрессия» и консолидировала европейское сообщество, подтолкнув его к мысли о расширении, но проблема заключается в том, что и Украина, и другие кандидаты на вступление в ЕС являются крайне бедными государствами, которые придётся дотировать за счёт богатых членов Евросоюза, у которых и без того уже наблюдаются отнюдь не иллюзорные проблемы.

В Financial Times открыто пишут, что вступление Украины в ЕС тяжелейшим бременем ляжет на финансы Евросоюза. В таких условиях добиться полного единства мнений касательно расширения ЕС среди его текущих членов не получится. И это вполне логично: относительно богатые европейские экономики, и так уже находящиеся в состоянии рецессии (пусть и пока лишь «технической»), могут натурально не справиться с задачей тащить на своём горбу ещё нескольких дармоедов. Дармоеды, в свою очередь (в основном из числа стран Восточной Европы), будут справедливо противиться расширению ЕС, опасаясь, что количество подачек для них уменьшится. Вот такая невесёлая политика, тесно переплетённая с экономикой.