Сказ о том, как Федот – да не тот, княжию катуну перемудрил, да князем стал.
реклама
В тридесятом царстве, тридевятом государстве, в триседьмом уезде, в трипятом селе, жили-были люди-человеки, и ходили они всегда навеселе. И был среди тех людей добрый молодец Федот – княжий наследок-гой, да наследок не тот, что от катуны княжиной родился, а тот, кто от любы княжиной на свет появился. Долго непраздной матушка Федота ходила, много лиха она пережила - едва в навь не угодила, но все же сына-богатыря князю родила. И звали Федота того, зная, сколько у него забот – Федот - да не тот. А княже, дабы катуну не гневить, от сына отчетатися, но очину все же отай ему назначил, и было то село-очина, где окормлятися с матушкой Федот обло, оле одесно от страны Ирий и доброзначно. И прожил в своей отчине Федот - да не тот, не зная ни лиха, ни забот тридцать лет и три месяца… А на четвертый месяц пришла от князя епистолия, с просьбой присетити князя, княже готовился к нави, ибо стар был и немощен, а единственным присным ребенком у князя был Федот – да не тот, а княжина катуна, сколько непраздной не ходила, ни сына, ни дщери князю не родила…
Опечалился Федот – да не тот, от вести, о скорой княжей кончине, и к матушке пошел на поклон, матушка сына благословила и в путь снарядила, да завещала ему не корить отца, ибо тяжко царем быть, да и все что мог, дал ему отче сторицей. Оседлал Федот – да не тот, своего коня-комоня златогривого, и поехал он в путь далекий в сторону гиперборейскую, куда весной летят птицы гнездиться и, где жил-поживал его отче-княже, да добра не нажил, а лишь славу потерял и остался один, одинешенек.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается - ехал, Федот – да не тот, ни день, ни два и не седмицу, а целых семь месяцев. И приехав к вратам града стольного – Вырии Гиперборейской, на третью седьмицу восьмого месяца, на закате дня, Федот – да не тот, обратился к вящему старцу, одиноко у врат стоящему.
- Ой, ты гой еси, старче, не укажешь ли ты мне путь к хоромам княжим, ибо есть у меня к нему дело важное, неотложное!
- Ой, ты гой еси, добрый молодец, отчего же не указать тебе путь, укажу, конечно, если помыслы твои чисты, а лиха в тебе малая толика. Скажи, звать тебя, величать как, и кто, щуры твои - отче с матушкой?
- Звать, Федот – да не тот, меня, старец вящий, а приехал я издалече, из отчины своей находящейся одесно от страны Ирий; Люба – звать мою матушку, а отец мой еси княже-гиперборейский. Он прислал ко мне епистолию, что готовится в навь покинуть нас, и просил меня, его присетити, ибо нет больше присных сыновей у него… Нет во мне лиха темного, не желаю я ни сребра и ни злата, лишь хочу повидать отца и вернуться домой, к своей любой матушке.
И обнял старец вящий Федота, и прижал к груди своей старческой, и промолвил ему, со слезой в очах:
- Я и есть княже града сего и стороны всей Гиперборейской, только власть мою, да живот весь мой, у меня катуна похитила, а помог ей в том екзарх лихой, да сыновец ее – обоялник. Я теперь живу один одинешенек, как отметник какой, в роде собственном, и пустили по миру они словутие, что ушел я в навь, в гае лиственном, когда ловь я вел соколиную, что задрал меня единец, и что кости мои съели звери дикие. И теперь в стороне в нашей лихо лишь, ибо нет средь них докончания, как страной окормляти нашей древнею, и кому средь них вместо княже быть. А тебя они сюда вызвали, для того лишь, сын ты мой присный, чтоб наводити тебя, да в навь отправити, и лишить живота твоего, а во власти своей утвердитися. Ты прости меня, сын мой присный за то лихо, что я принес тебе и Любе моей – твоей матушке, и за то, что я от тебя отчетатися, и за то, что не видел меня ты тридцать лет и одиннадцать месяцев. Не прошу я Федот твоей помощи, хоть казни меня, хоть помилуй, я во власть твою отдаю себя и не царства мне, ни власти не нужно, ибо все, что нажил я, все впустую, а наказан я за грехи мои, Богом господом - вседержителем.
И услышав речи сии с вестями вельми лихими, Федот – да не тот, пригорюнился, и промолвил в ответ старцу вящему:
- Что же делать нам отче любый мой, как вернуть тебе силу правую, хоть могу я своей десницею, три кендаря вперед метнуть на сто аршин, но ведь я не баскак, и даже не кметь, ни меча, ни чекана боевого, ни копья, ни сулицы, ни булавицы у меня нет, да один я в поле и не воин. Не держим к тебе зла ни я, и ни матушка, говорила она мне, что люб ей ты был, и что от тебя я у ней, родитися, и она благодарна тебе за ту отчину, что ты дал ей и мне в пропитание. Живи и здравствуй отче, и не жди от меня лиха темного, не нужно мне от тебя ни выти, ни нави твоей, ни живота твоего, а набъдетися о тебе мне сам Бог велел, ибо жизнь дал ты мне, да матушка, и за это вам благодарен я.
И молвил ему отче в ответ, утирая слезу с очей:
- Благодарствую тебя сын ты присный мой, что простил ты меня окаянного, что не стал живота лишать, и не желаешь выти моей, нави моей и лиха мне. Пойдем же сын в полати мои, возле дебри горы Седмицы, в гае стоящие, напою я тебя сытой сладкою из бортей моих услащенною и подумаем мы как нам дальше быть.
И пошли они княже-отметник и сын его, Федот да не тот, к склону Седмицы горы в полати княжие, что стоят отай от катуны его, средь смоковниц, в семи поприщах от врат городских в грезне лесной.
Напоил, накормил отче-князь сына своего Федота, в баньке попарил, и спать уложил. А на утро стали они думу думать, как им в стране порядок вернуть, ибо в хаос она могла быть княжей катуной, екзархом лихим, да сыновцем её повергнута. Ни мести, ни лиха тем лихим людям они замышлять не стали, ибо на все есть воля Божия-вседержителя, и ни делается, что – все к лучшему. Три дня и три ночи, не смыкая очей, сын с отцом думу вели и на рассвете четвертого дня, решили они, что силою им с лихими людьми не совладать, и что действовать нужно им с хитро-мудростью, лишь тогда у них все получится.
Проспав послед, три дня и три ночи богатырским сном, Федот – да не тот, на рассвете отправился в стольный град – Вырию, на людей посмотреть, себя показать, да выполнить свой и царский наказ, обмудрив дщерь кощееву – княжию катуну именем Клюкана, родом из Гарипана, да сыновца ее – обоялника – балия и волхва, именем Желвь, да екзарха-лихого от Коловрата отвернувшегося, да Чернобогу отдавшегося, именем Базыга.
На седьмицин день придя во стольный град, в зипун облачившися, пошел, Федот – да не тот, на благию красную площадь. Пришел, встал в отдалении и услышал от глашатая такой наказ:
- Ой вы гой еси люди добрые, ох постигло горе нас неуемное, князя нашего, красно солнышко, единец задрал в гае дремучем, ни костей, ни байданы не оставивши, а кости его съели звери лютые, целый год и месяц княжина была опечалена, сыновец ее – Желвь паробков и чадь в гай отправлял, да не нашли они там ни костей, и ни княжьего сокола. Крылошане екзарха Базыги Чернобога молили и жрети ему приносили, да вестей о князе не получили. И теперь княжина просит весь народ приходить чрез семь дней сюда, да на тризну, начиная счет с завтрашнего дня, особливо дублих мужей зовет, да сильников, рамено средь них кулачный бой пройдет, а кто всех победит, тот и княжиным мужем станет.
Призадумался, Федот – да не тот, да стал мнити, как ему весь народ побить да к княжине попасть. Не хотел Федот людям навь принесть, а хотел он боя честного, да правого. И вернулся Федот в полати к отцу и донес ему весть эту важную.
Истопил княже мовь-баенку, да сказал Федоту такую речь:
- Ты, Федот, не сам ли сказал, что десницей силен три кендаря метнуть на сто аршин вперед, мало кто, таково силен, значит быть тебе победителем!
- Ой, ты отче-князь, не того я страшусь, что сильнее есть кто-нибудь меня, а того боюсь, что отправлю в навь душу чистую и безгрешную. Да силен, я князь, да горазден я и в кулачном, и в мечном, бою и в иных ратных ухищрениях, но хочу я, князь, боя честного, боя правого с теми лишь, кто силен, как я.
- Не горюнься сын, не печалься Федот, приходи чрез седмицу на площадь ты, да на красную, обмотай персты тканью мягкою, да на руцы свои голицы надень, чтоб ни грудь сломать, ни главу пробить ты не смог бы дублим мужам, да сильникам, силой своей богатырскою, а пока сынок, вспомни все что мог, да в дубраву иди дубы ломать, таков мой тебе урок. Ну а после в баньке попаришься, да медка попьешь, да яств искушаешь, и так ровно пять дней, а шестой день спи да силу набирай, чтобы на седьмой денек, победить ты смог, всех бы сильников.
Каждый день, Федот на заре вставал, да в дубраву шел, да дубы ломал, а на пятый день, когда все дубы, в гае кончились, он к отцу пришел и сказал ему, что теперь готов, даже сторицей. Отдохнув денек, да поспавши ночь, удалой Федот снова в град пошел. А на площади руци он себе тканью обернул, да голицы надел, мягкие, да большие.
Объявил с утра глашатай, что бой, пора начинать и готова княжина разделить судьбу с победителем. Ставши с краю людей, Федот сказал, что сразиться он готов с любым, кто силен как он. Но настолько велик и могуч был Федот, что в толпе нашлось лишь три сильника, что приняли бой, да Федотов клич.
Первый сильник – кузнец, вельми могуч, что подковы рвал, да монеты гнул, с одного лишь удара оземь упал, да встав, сказал, что Федот сильней. Второй дублий муж – кожемяка-попович, по три кожи рвал бычьих он подряд, но и он лишь два удара стерпел, и упав на земь, признал, что слабей. Третий муж – сильник-оратай, что мог без коня борозду вести, три удара стерпел, а после упав, да едва встав, сказал Федоту, такую речь:
- Ты сильнее всех, в нашей стороне, кабы, руци твои были без голиц, всех бы нас ожидала навь, но не стал губить ты нас грешников. Ты достойней всех, и всех же сильней, но страшись княжину, она хитра, словно василиск и отмсти ты ей за гибель царя, что невинного погубила она!
И ответил ему, Федот - да не тот, тихо в слух сказав:
- Не страшись ты, друже, что проиграл, я есмь княжий сын, Федот - да не тот, меня матушка отай родила, а пришел же я, на площадь сию, чтобы возвернуть в страну благоденствие! Ну а княже – жив, о нем не горюй, только собери ты всех надежных людей, да скажи им ты сию благую весть и ждите все от царя урок. Ну а мне пора к княжине пойти, да найти, как в ней крамолу изжить.
Победивши всех, Федот – да не тот, к княжине пошел, поклонился ей и сказал не таясь, ей в очи смотря:
- Ну что же княжина, я всех побил, в честном бою, нынче слово твое!
Потупила княжина, очи свои, да укрыла их в бурнастых власах, и сказала она, на тризну иди, а завтра с тобой пир браци у нас.
- Хорошо княжина, приду к тебе и на тризну я и на браци пир, только лишь одно, прошу я тебя, объяви ты всем, что браци у нас, и скажи ты всем, пред честной народ, чтобы люди шли да во главный храм.
- Ну что же Федот, твоя, взяла, и глашатай пред всех о свадьбе сказал и народ позвал.
Опосля Федот, княжине сказал:
- Ты прости княжна, но я, на пол дня, к себе схожу, да одежу сменю, в ней на тризну я лишь один приду, а на браци – пир, я с отцом, приду, пусть благословит он наш брак с тобой.
И ушел один, от княжны Федот, и вошел в толпу и к вратам пошел. Проходя в толпе мимо пахаря он ему сказал:
- Мил, ты человек, проследи, прошу, чтоб за мной никто за врата не шел, особливо, чтоб прелагатаи, что вокруг княжины словно рой стоят.
- Хорошо, Федот, оратай сказал, мимо нас никто не пройдет в леса, да не смогут нас переклюкати.
Возвернувшись к отцу, Федот – да не тот, отцу рассказал про победу свою, и про то сказал, что честной народ, стоит за царя, и помочь готов. От таких вестей, княже, в радости, посмотрел в глаза сыну и сказал:
- Ой, ты гой еси, присный сын ты мой, спасибо тебе, за твои труды, только не нужна, теперь мне ни власть моя, ни живот, ни лесть. Одного хочу, вернуть Любушку – твою матушку, да любовь мою. А на тризну иди, только ты не пей ни медов, ни вина и тем паче ни ерофеича, и яства не ешь, Клюкана хитра, опоит тебя, да отправит в навь. Я же сын, к вечеру приду в княжий во дворец, да проведаю. А народу скажи, пусть у храма ждут, княже своего царя-батюшку.
Яства княжие съев, да выпивши сыти сладкой досыта, Федот – да не тот, одежу сменил, на багряницу, что князь подарил и пошел из гая, из грезни самой, да во дворец во полати княжие. Проходя у врат, он другам сказал, что у храма им стало ждать царя, царь придет и сам даст им свой урок, а пока же пусть собираются.
Лишь в полати вошел Федот – да не тот, в багрянице своей в узорочьей, да с каменьями с изумрудными, княжина Клюкана сразу смекнула, что и есть он Федот - царский сын, наследок, его, которого ее Бог лишил, за грехи ее окаянные. И душа ее василисковая, да черная, как сажа, стала лихо супротив Федота замышлять. Решила она сообедника своего Федота, отравить, для чего на пиру подмешала в вино яду горького, и с поклоном его Федоту подала. Но Федот умудрен, отцом будучи, не испил вина, лишь пригубил его, и княжине с вином ендову вернул, сказав:
- Выпей ты пред меня, горького вина, ибо горе твое стократ сильней, ибо княже не рядом со тобой, и пей до дна, горе велико!
И пришлось княжине испить вина, и, испив вина, упала она, оземь мертва. Подбежал к ней сыновец ее, и поганой калигою княжину пнул и вскричал пред весь честной народ:
- Что ж ты сделала, эх ты вражинина, ты почто от нас в навь одна ушла, как же без тебя нам Федота убить? Разве сможет мне екзарх помочь, что продал свою душу Диаволу?
Ну а в этот миг, во дворец вошел княже-солнышко да со челядью и с честными людьми. И узнавши всё люди добрые, после прения изгнали из града сыновца княжины именем Желвь, да екзарха- лихого Базыгу, сделав их отметниками да изгоями, живота лишив, да уважения.
Ну а княже – вящий старец, утром издал наказ, закрепив его в трех харатиях, что он власть свою, Федоту отдал, и Федот с тех пор стал княже – что страной своей мудро правил и народу служил верой и правдою. А старый княже – вящий старец, да Федотов отец, к матушке Федота – к Любе своей уехал и жили они долго и счастливо.
Вот и сказке конец, а кто слушал – молодец!
Примечание автора:
Расшифровка некоторых старославянских терминов:
Аршин – мера длины около 71 см.
Гой – человек, обладающий доброй, живительной силой.
Вящий - больший, старший по положению, знатный.
Выть - еда.
Катуна – жена, супруга.
Наследок – наследник.
Непраздная - беременная.
Отчетатися – отречься.
Очина – отчина, удел, переданный отцом сыну.
Отай – тайно.
Обло – кругло.
Оле – однако.
Одесно – справа.
Окормлятися – управлять.
Ирий (Вырий) - дивная, обетованная, теплая сторона, где-то далеко у моря, доступная только птицам и змеям.
Епистолия – письмо, послание.
Еси – есть.
Присетити – навестить, посетить.
Комонь – боевой конь.
Кендарь – мера веса, примерно три пуда (48 кг.).
Набъдетися – заботиться.
Екзарх - духовное лицо, обличенное особой, высшей властью.
Гиперборея – мифическая теплая северная страна.
Сыновец – племянник.
Баскак - властелин, воевода.
Кметь – воин.
Отметник – изгой, отщепенец.
Обоялник – обольститель, чародей.
Навь – смерть.
Словутие - слух, молва.
Чекан – топор.
Сулица – метательное копье.
Булавица – булава.
Клюка – хитрость.
Гарип – иноземец.
Гай – лес.
Грезня – лесная пуща.
Наводити – оклеветать.
Балия – колдун.
Желвь – мозоль, нарыв.
Базыга – старый хрыч.
Байдана – кольчуга.
Зипун – крестьянский кафтан из грубой ткани.
Багряница – драгоценная ткань багряного цвета, одежда из этой ткани.
Единец – дикий кабан.
Жрети – жертвы.
Дублий - крепкий, сильный; доблестный; искусный; родовитый.
Сильник - силач; всемогущий.
Оратай – пахарь.
Руци – руки.
Голицы – кожаные рукавицы.
Бурнастые – рыжие.
Браци – брачный пир.
Василиск – змея.
Переклюкати – перехитрить.
Сообедник – сотрапезник.
Калига – сапог с низким голенищем.
Присный – родной.
Поприще - 1000 шагов.
реклама
Лента материалов
Соблюдение Правил конференции строго обязательно!
Флуд, флейм и оффтоп преследуются по всей строгости закона!
Комментарии, содержащие оскорбления, нецензурные выражения (в т.ч. замаскированный мат), экстремистские высказывания, рекламу и спам, удаляются независимо от содержимого, а к их авторам могут применяться меры вплоть до запрета написания комментариев и, в случае написания комментария через социальные сети, жалобы в администрацию данной сети.
Сейчас обсуждают